Евгений Вахтангов – великий режиссер, разработчик формулы «фантастического реализма», с помощью которой стремился раздвинуть границы бытового и психологического авдоподобия на сцене

ПОСМЕРТНАЯ МАСКА

Константин Станиславский называл его единственным преемником, надеждой русского театра и будущим руководителем сценической школы России. На то у выдающегося Реформатора, вероятно, были все основания - его лучший ученик успел осуществить не только ряд новаторских постановок и воспитать целое поколение актеров и режиссеров, но и вывести собственную формулу театрального искусства - «формулу фантастического реализма»; несомненно, он был наиболее выдающимся из плеяды завоевавших в начале века русскую сцену армян. И тем не менее, Станиславский ошибался: 31 мая 1922 года он сам будет хоронить надежду. Это был тот редчайший в мировой истории случай, когда надежда умирает первой. Впрочем, удивляться не приходится, явление Вахтангова театру не менее уникально.

В последних числах февраля 1922 года в Третьей студии МХТ - основа будущего театра - он представит на суд театральной Москвы свою постановку «Принцессы Турандот». Сам режиссер при этом физически отсутствует. Великий новатор, изнеможенный и бледный, лежит в объятиях пружинистой койки и за представлением наблюдает в интерактивном режиме: декламирует пьесу Гоцци в унисон разворачивающимся на сцене действам; все последние репетиции проводились вокруг «пружины» - режиссер умирал. После первого акта - он это вычислит точно - интерактивный режим дистанционного наблюдения будет прерван неожиданным телефонным звонком, больной подпрыгнет, как здоровая пружина. Константин Станиславский немногословен: «Ты гений!»

Два последних февральских дня 1922 года Евгений Вахтангов на вершине театрального Эвереста: восемь тысяч восемьсот сорок восемь восторженных отзывов, каждый длиною в метр. Увы, на этих высотах обычно не задерживаются - нехватка кислорода, ураганные ветры, сердечная недостаточность... С Эвереста только два пути: или вниз - к людям, или вверх - к Богу! Вахтангов пошел вниз. Вечером 27 февраля лечащий его врач грустно заметит Константину Станиславскому: «Как жаль, что он умер не сегодня. Начинается его ужасное мучение».
Багратион Вахтангов - владелец фабрики по выпуску папирос во Владикавказе - был новатором в производстве, это свойство потом перейдет к сыну. Барин, кажется первым в России, стал использовать труд слепых: сидя у конвейера, они одним ловким движением руки схватывали ровно двадцать пять папирос - ни на одну меньше или больше - и столь же быстро складывали их в специальную коробку; зрячий персонал не обладал такой же точностью и быстротой. «Моя фабрика - настоящий театр, - говорил отец сыну. - Надеть на всех маски и невозможно будет догадаться, кто есть кто!»
Величайший кукольник большой сцены, автор формулы «фантастического реализма», Евгений Багратионович всю свою недолгую жизнь будет экспериментировать... Он то срывает, то надевает маски на великолепных актеров, слепо, как котята, доверяющих любимому режиссеру: в сентябре 1918 года Вахтангов поставит «Чудо Святого Антония» М.Метерлинка в пестрых, колоритных и насыщенных тонах; социальная масса имеет ювелирный вес - Масс карат! В январе 1921 новатор уже смоет все прежние переливы и оставит лишь два цвета: белый и черный, голубь и ворон. Карр - Карнавал!

Перед февральской премьерой «Принцессы Турандот» Ю.Завадский зачитает послание Евгения Вахтангова; изнеможенный и бледный, он лежит в объятиях пружинистой койки и за представлением наблюдает в интерактивном режиме. «Учителя наши старшие и младшие! Вы должны поверить нам, что форма сегодняшнего спектакля - единственно возможная. Мы еще только начинаем и не имеем права предлагать вниманию зрителей спектакль в исполнении великолепных актеров. У нас пока еще не сложились такие актеры...» Величайший кукольник «фантастического реализма», он всегда находится в поисках. С первых же движений и слов «масок» становится очевидно, что 0. Глазунов, Б. Щукин, Р. Симонов и другие выдающиеся котята - это не столько Бригелла, Тарталья или Панталоне, сколько шутливое изображение самих комедиантов. Евгениальная игра в театр.

Временами к нему возвращалось сознание, и тогда он узнавал своих апостолов; ученики не покидали пастыря ни на минуту и молча наблюдали последнюю репетицию. Итоговое представление Новатора станет поистине гениальным действом; после подобных премьер режиссеры обычно умирают... Вечером 29 мая 1922 года Вахтангова не станет: театральная Москва, собравшаяся на панихиду, обратит внимание на фотографию Реформатора русской сцены: «Дорогому, любимому Евгению Вахтангову от благодарного Станиславского. Милому, дорогому другу, любимому ученику, талантливому сотруднику, единственному преемнику, вдохновителю многих коллективов, талантливому режиссеру и артисту, надежде русского искусства, будущему руководителю русского театра». Фотография была подарена «на долгую память». После похорон Станиславский попросит оставить его одного у могилы и будет сидеть там допоздна.
В бреду режиссер воображал себя чиновником, выслушивающим рапорт подчиненных о положении дел в Петрограде. И почему-то ждал Льва Толстого... Монологи его были уже не совсем членораздельными, но собравшиеся, конечно, понимали смысл звуков. И вдруг вовсе заумное - папи, папи... Всех успокоит Симонов: папи - это по-армянски дедушка.

Сергей Абрамович Вахтангов как-то уединится в своей комнате во Владикавказе и уже оттуда не выйдет: он зарежется перочинным ножом; рана нанесена в живот ниже ребер, и смерть будет медленной и мучительной. После кончины жены старик так и не найдет себя, хотя в этих поисках и вынужден будет покинуть Тифлис вместе с осиротевшими детьми. В отличие от сестер и спившегося отца, Баграт станет более известной фигурой - его еще называли барином. Впрочем, старику все равно не по себе: женитьба сына на русской и особенно подмена звучания имени на русифицированное Багратион задевают его национальное достоинство. Единственным другом старика будет Женя - сын барина, которого тоже очень тянет к «папи»: у пьяного деда в кармане всегда есть леденец для любимого внука.
В бреду он ждал Толстого и принимал рапорты о пожаре. Отрешенным взглядом сверлил высокий потолок; глаза смотрели вверх, но вероятно ничего конкретного не видели - так абстрактно умеют наблюдать только слепцы. Папи... Растерянной труппе показалось, что Мастеру хочется папиросы и он просто не выговаривает слово; двадцать пять рук протянули ему по сигарете. Всех успокоит Рубен Симонов...
«Выбирайте талантливых, из них- интеллигентных, затем работайте, работайте и работайте», - таков был главный принцип режиссерского мастерства Евгения Вахтангова. Гениальный постановщик, он вместе с Константином Станиславским разрабатывал и проверял на практике новый актерский метод, вскоре названный «системой Станиславского». Лучшей (и последней) постановкой Вахтангова стала сказка «Принцесса Турандот». До сих пор в театре им. Вахтангова этот легендарный спектакль проходит с ангшлагом.