Даниэл Варужан – классик западно-армянской поэзии. В 1915 году стал одной из жертв геноцида армян в Османской империи

ИСПЕПЕЛЕННЫЙ ЗВЕЗДНЫМ ОГНЕМ

Когда в июле 1916 года Валерий Брюсов уже завершал редактирование примечаний к своей знаменитой антологии «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней», судьба Даниэла Варужана все еще была ему неизвестна. Конечно, он догадывался, но заявлять об этом не желал. И даже в самой антологии, над которой работал почти весь предыдущий год, данный вопрос был представлен им весьма сдержано: «О том, какие надежды в будущем можно соединить с именами двух деятелей западно-армянской литературы Даниэла Варужана и Сиаманто (псевдоним Атома Ярджаняна), сейчас говорить затруднительно, так как есть горестное известие, будто оба молодых писателя погибли в страшные дни Великой войны (впрочем, есть и противоположный слух, что обоим им удалось спастись от турецкой резни)». Менее сдержан Валерий Брюсов в характеристике деятельности мучеников: «Но то, что ими уже сделано, достаточно для того, чтобы обеспечить им место в истории армянской литературы... Оба - истинные поэты». Историю армянской литературы он к этому времени знал уже предметно: «Языческие песни» Варужана были ему известны в подстрочном переводе.

Еще великий Аршак Чобанян говорил о гибели целых циклов мифологических и эпических произведений армянских язычников. Брюсова подхлестывала эта мысль - ему действительно удавались прекрасные переводы древнейших песнопений. Он, конечно, переведет и Варужана, адаптировавшего древнейшие гимны к актуальной армянской жизни. Несколько позже «Первый грех» языческого цикла представит в русском изложении Анна Ахматова.

Своего хироманта он встретил в 1913 году, в долине Евфрата. Именно в водах этой великой реки и принимали крещение первые армянские христиане, еще за 1600 лет до роковой встречи Поэта и Предсказателя. А еще раньше долина Евфрата являла собой место ритуальных шествий и организованных обрядов языческих армян. Торжество новой религии вынудило многих жрецов отойти от оседлого уклада жизни; они бродили по городам и селам и добывали хлеб свой насущный предсказаниями. В том числе уже и судеб. В Европе их называли колдунами. Своего колдуна он встретил в 1913 году в долине Евфрата.

Взял меня за руку старец убогий,
Глянул таинственно из-под бровей:
- Путник, три складки - три разных дороги
Вижу я здесь, на ладони твоей...

Поэту в ту пору было 29 лет - возраст весьма солидный по меркам западно-армянской литературы: предел гениального Петроса Дурьяна был определен в 21 год, Мисака Мецаренца - в 23. Впрочем, Даниэлу Варужану спешить было совсем необязательно, тем более что старик наверняка знал нечто важное:

Первая, между холмами белея,
Тянется вдаль. Тебя ждет впереди
Лес, где поет обнаженная фея...
Посох разбей и туда не иди!

Тысячелетний старик что-то, видимо, перепутал: это был уже пройденный этап жизни Поэта. Колдун наверняка имел в виду Венецию и знаменитый венецианский карнавал, где обнаженная пери в маске зазывала Варужана в свой лес. Он жил в Венеции около четырех лет: в 1902 -1905 годах посещал школу армянских мхитаристов Мурад-Рафаэлян. И, тем не менее, чародейка пери не заманила Поэта к себе. Он действительно разбил свой посох.

В море уводит дорога вторая -
К тихому острову неги, любви,
Где протекает река золотая...
Весла сломай - и туда не плыви!

Бельгийский Гент с университетом и богатыми музеями - это и есть дорога к морю. Так, во всяком случае, подумал сам Поэт. Расположенный на реке Лис прекрасный город связан морским каналом с Северным морем, куда так часто направлялся и он - студент историко-филологического факультета местного университета. Здесь Даниэл Варужан изучит всю мировую литературу - «от индийцев до Гомера и от Гомера до Метерлинка». Однако и в Генте он не останется: сломает весла посреди канала и вернется на Родину.

Третья зовет тебя в небо. Доверься
Крыльям своим и не грезь об ином.
Мчись же, пока не умрет твое сердце,
Испепеленное звездным огнем!

- Вот это, старик, совсем другое дело! - воскликнул Поэт. Доверившись крыльям собственной судьбы, Даниэл Варужан в 1909 году действительно вернулся в родное село Бргник. Должность скромного преподавателя в сельской школе не претила честолюбию поэта с европейским образованием. К тому же, у него будет время заниматься и литературой. Ведь еще в 1906 году, обращаясь к 22-летнему Варужану, Аршак Чобанян предсказал: «Вы станете одним из великих наших поэтов».
24 апреля 1915 года Поэту шел 31 год: возраст по меркам западно-армянской поэзии совершенно недопустимый. Предел гениального Петроса Дурьяна был определен в 21 год, Мисака Мецаренца - в 23. Впрочем, Варужан волновался напрасно: все у него было уже позади. Утренний стук в дверь приостановил ход времени. Час пробил! Наряд аскеров, ворвавшийся в константинопольскую квартиру поэта, указал ему на дверь. 24 апреля 1915 года тысячи представителей армянской общественной мысли были брошены в концентрационный лагерь. «По-моему, турки вознамерились поломать хребет нации, - констатировал в камере Сиаманто. - Нас всех непременно убьют».
Выпускник Сорбонны, как всегда, оказался прав. Над ними долго издевались, а потом пустили через «турецкую мясорубку» -это когда каждый из вставших в замкнутый круг аскеров разрубает лишь одну часть тела жертвы: эта часть определяется лотереей.

---

Проникнутые глубокой трагичностью стихотворения и поэмы Даниэла Варужана - поэта, ставшего жертвой Геноцида 1915 года, - получают сегодня второе рождение в мире. Сборник стихов Варужана, переведенный и опубликованный недавно университетом Падуи, стал бестселлером в Италии.

---

Впрочем, Валерий Брюсов об этом только догадывался. Летом 1916 года, когда поэтов уже давно не было в живых, он напишет: «Судьба их все еще остается невыясненной. Известно, что в начале Великой войны, после Ванского восстания они были арестованы турецким правительством в Константинополе, в числе 10 000 армян (всей местной интеллигенции), и сосланы в глубь азиатской Турции. Перед окнами тюрьмы, в которой были заключены Сиаманто и Варужан, три дня стояли виселицы, причем узникам было категорически заявлено, что они будут повешены. Однако потом виселицы были убраны, а заключенные уведены в другое место. Есть известие, что на пути узники были убиты, но некоторые из беженцев оспаривают это. Хочется верить, что страшная судьба минула этих талантливейших представителей молодой поэзии Турецкой Армении».